«Вопрос введения института частных взыскателей остается актуальным»

Глава ФССП Дмитрий Аристов — о перспективах развития коллекторского рынка

Федеральная служба судебных приставов (ФССП) почти два года регулирует рынок профессиональных взыскателей. Что в ближайшее время может измениться в профильном законе и насколько целесообразно учреждать в России институт частных приставов, “Ъ” рассказал директор ФССП Дмитрий Аристов.

— ФССП стала регулятором коллекторского рынка с начала 2017 года, какие тенденции за это время наблюдались по количеству претензий к агентствам?

— Рост количества обращений от граждан показывает, что их информированность о закрепленных в 230-ФЗ (законе о взыскании долгов физлиц) правах растет: за январь—август в службу поступило более 14 тыс. обращений, что на 30,7% больше аналогичного периода 2017 года. Растет и число возбужденных административных дел — составлено более 1,1 тыс. протоколов, на 21,1% больше, чем за весь 2017 год. При этом на сегодняшний день из 210 организаций, включенных в госреестр, привлекались к ответственности только 37.

— То есть у остальных нет нарушений?

— Это не совсем верно. Часть коллекторов действительно не нарушают закон. Кроме того, мы понимаем, что из 210 зарегистрированных компаний реально работают не все и пока у нас по закону нет оснований, чтобы выводить их из реестра. Однако мы считаем, что в госреестре должны присутствовать только компании, у которых деятельность по возврату просроченной задолженности является основной. Мы анализируем ситуацию и не исключаем возможности законодательных инициатив по выводу с рынка недействующих компаний.

— Как обстоят дела с серыми коллекторами (работающими вне реестра), как много их было выявлено в прошлом и этом году?

— За восемь месяцев 2018 года в отношении серых коллекторов возбуждено 23 административных дела, за весь прошлый год — 27. В 2017 году у нас были определенные проблемы со сбором доказательств незаконной деятельности, поэтому служба инициировала изменения в КоАП РФ, наделяющие должностных лиц ФССП полномочиями по проведению административного расследования. С конца июля у нас появилось право в течение 30 дней проводить такие расследования и собирать необходимые доказательства. Это повышает выявляемость. Например, теперь мы можем запросить у сотового оператора, кому принадлежит номер, и установить нарушивших закон лиц. Или, если имела место порча имущества, направляем соответствующие материалы в органы внутренних дел.

— Есть ли у ФССП планы по ежемесячному количеству составленных протоколов?

— ФССП не может планировать, какое количество нарушений будет совершено. Мы рассматриваем все обращения, также реагируем на сообщения в СМИ, проверяем поступившие из правоохранительных и иных органов материалы и возбуждаем административные дела только при наличии достаточных оснований.

— С начала года служба проводит плановые проверки коллекторов, насколько они эффективны?

— На этот год мы запланировали 79 таких проверок, 41 уже проведена. По результатам коллекторам выдано 20 предписаний об устранении нарушений, составлено 58 протоколов об административных правонарушениях. Плановые проверки доказали свою эффективность и будут проводиться ежегодно. Они позволяют в полной мере оценить соответствие юридического лица требованиям, предъявляемым законодательством.

— Пока по инициативе ФССП из реестра было исключено лишь одно агентство, «Константа», в отношении которого суды рассмотрели более 100 дел об административных правонарушениях. Как служба выносит решение об исключении, есть ли какой-то критический уровень жалоб?

— Мы не можем установить единую планку для всех компаний, ведь жалобы могут быть необоснованными, протоколы составляться по мелким нарушениям, а может быть и наоборот, когда нарушение закона — это стиль работы компании. Оценка происходит комплексно: по количеству жалоб, выданных предписаний и фактам их устранений, количеству составленных административных протоколов и характеру нарушений, учитываются также результаты проверки компании.

Решение об исключении компании из реестра принимается, если нарушения носят системный характер, если организация не реагирует на требования об их устранении. «Константа» как раз тот случай, когда все критерии сошлись. Практика исключения из реестра будет формироваться, исходя из тех подходов, которые были применены к «Константе». Мы очень аккуратно относимся к данному вопросу, не думаю, что исключения будут массовыми. Если организация не согласна с принятым нами решением, она может обжаловать его в суде. «Константа» предприняла такую попытку, но суд оставил решение об исключении в силе.

— Есть ли риск, что злостные нарушители будут возвращаться в реестр под новыми именами?

— Чтобы заново войти в реестр, компания должна соответствовать установленным законом требованиям. При этом, например, мы получаем данные по всем ее сотрудникам, и те, кто работал в ранее исключенной компании, уже не смогут взаимодействовать с должниками. Сейчас мы также рассматриваем необходимость совершенствования законодательства в части вынесения запрета лицам, которые были учредителями компании, исключенной из реестра за нарушения, на регистрацию новых коллекторских агентств.

— Планирует ли служба инициировать поправки к 230-ФЗ?

— Мы постоянно анализируем правоприменительную практику, которая в отдельных вопросах складывается неоднозначно. Сейчас есть понимание, что необходимо более четкое определение грубых нарушений, в том числе состоявшегося контакта с должником, количества знаков в смс-сообщениях. Однако очень важно не допустить и перекоса закона в сторону должников. Последние, пользуясь законом, могут злоупотреблять защитой государства от взыскания, но это не освобождает их от уплаты долга, и об этом не стоит забывать.

— Насколько для России актуально создание института частных приставов?

— Этот вопрос остается актуальным и сейчас детально изучается с учетом мировых практик. Введение института может способствовать разгрузке как судебной системы, так и приставов-исполнителей. Но решение для нашей страны очень сложное, ведь государство, таким образом, передает в частные руки совершение действий по отчуждению собственности. Возможно, в первую очередь можно будет вести речь о передаче споров, которые рассматриваются в третейских судах между юрлицами, так как стороны уже договорились передать спор во внегосударственную систему. Затем можно рассмотреть передачу в частную систему исполнения требований граждан-взыскателей к должнику-юрлицу по выбору гражданина. То есть гражданин сможет выбрать, с помощью какой системы взыскивать долг — через нас либо через частного исполнителя. О передаче частным приставам всех исполнительных документов, а тем более решений судов, где сторонами выступают физические лица, даже в долгосрочной перспективе речи не идет.