Объяснена причина особой американской озабоченности китайской экономикой

Как сообщает mk.ru, в США с надеждой и одновременно с тревогой следят за динамикой китайской экономики. С одной стороны, они почему-то надеются, что она вот-вот рухнет (странно, с чего бы это?). С другой — с беспокойством наблюдают за эффективными маневрами своего геополитического соперника. На что же надеются американские политики и что на самом деле происходит с экономикой Китая, рассказал доктор юридических наук, заслуженный юрист России, профессор Юрий Жданов.

— Юрий Николаевич, а откуда взялась эта, так сказать, озабоченность американцев состоянием китайской экономики? Тем более, что эта экономика — вторая (или уже — первая?) в мире. Неужели китайцы дали какой-то повод в себе усомниться?

– Скорее это стремление выдать желаемое за действительное. Понятно, что в США очень внимательно отслеживают изменения в китайской экономике. В Вашингтоне прекрасно понимают, что от ее состояния зависит в том числе и военная мощь Китая, и его активность во внешнеполитической деятельности. Завет «великого кормчего» Мао – винтовка рождает власть – актуален до сих пор не только в Китае, но и во всем мире. Вспомните фразу Наполеона, что Бог на стороне больших батальонов…

– И эти батальоны кто-то должен вооружать, снабжать и содержать. Китаю такие расходы не по карману? Не верю.

– И я тоже. Но американцам хочется надеяться.

– Когда они указывают на возникшие у китайцев проблемы в экономике, все ли в их утверждениях, мягко говоря, – фейк?

– Фейков, как вы выразились, в их утверждениях нет вообще. Более того, там нет подтасовок, какие нередко случаются в их же политических и военных комментариях. Вообще же, глупо было бы обвинять американских экспертов в некомпетентности, тем более – в области экономики.

– Так что же есть?

– Есть, скажем так, разные своеобразные интерпретации тех или иных явлений. Опираясь на всем известные несомненные факты, американские эксперты трактуют их по-своему. То есть не так, как эти же факты видят, скажем, китайские специалисты.

— Например?

– Есть такой весьма уважаемый Эсвар Прасад, профессор экономики Корнельского университета, бывший глава китайского подразделения Международного валютного фонда. Он считает, что власти Китая предпринимают решительные политические действия, чтобы вернуть «распыляющуюся» экономику с края пропасти. Об этом он заявил 1 августа в программе Street Signs Asia на канале CNBC.

– То есть уважаемый профессор утверждает, что у Китая — «распыляющаяся» экономика, причем на грани пропасти?

– Понимаю ваш скепсис, но такой ученый, как профессор Прасад, имеет право на собственное мнение. «Похоже, что китайская экономика после того, как с ревом вернулась к жизни, начинает давать сбои», — сказал Прасад.

Он приводит поступившие 31 июля сего года официальные данные, которые показали, что производственная активность Китая сокращается четвертый месяц подряд, в то время как непроизводственная активность замедлилась до самого низкого уровня в 2023 году, поскольку вторая по величине экономика мира испытывает трудности из-за слабого глобального спроса.

В июле 2023 года китайский ВВП во втором квартале вырос на 6,3% по сравнению с 2022 годом, в значительной степени не дотянув до 7,3% роста, прогнозируемого аналитиками, опрошенными Reuters. Уровень безработицы среди молодежи в возрасте от 16 до 24 лет в июне составил 21,3% — новый рекорд.

«Перспектива дефляции как в ценах производителей, так и, возможно, даже в потребительских ценах, вызывает реальные опасения — не только о том, куда движется экономика, но и о том, смогут ли инструменты политики обратить вспять эту потерю импульса», — сказал Прасад.

И другие экономисты также предупреждают, что признаки дефляции становятся все более распространенными в Китае. Согласно официальным данным, цены производителей в Китае в июне 2023 года упали на 5,4% по сравнению с прошлым годом и на 0,8% по сравнению с предыдущим месяцем. Годовой спад в июне 2023 года стал девятым падением подряд в Китае и самым резким с декабря 2015 года.

– Какие перспективы рисует Китаю американский профессор?

– Поскольку экономика Китая продолжает замедляться, считает Прасад, это означает, что рост занятости «пострадает еще больше», что вызывает «некоторые опасения по поводу социальной стабильности».

«Это также значит, что у вас будет меньше инвестиций, что повлияет на рост производительности в будущем», — утверждает профессор. — Это означает, что перспективы будущего роста также будут значительно ослаблены».

— В Китае подозревают о грядущих неприятностях?

– Безусловно, и предпринимают серьезные шаги по поддержке своей экономики. «После того как в последние годы жизнь многих частных компаний усложнилась, руководство Китая меняет курс и взяло на себя обязательства по улучшению деловой среды», — написал на днях Джулиан Эванс-Причард, глава отдела экономики Китая, в Capital Economics.

Так, 24 июля Агентство экономического планирования Китая объявило о ряде мер по стимулированию частных инвестиций. Заключено совместное обязательство между правительством Китая и Коммунистической партией, которые пообещали предприятиям относиться к частным компаниям так же, как к государственным. Пекин также пообещал обеспечить справедливое отношение в самых разных областях, от интеллектуальной собственности и земельных прав до финансирования и предложения рабочей силы.

– Это и есть те самые политические действия?

– Видимо, да. Но, как выясняется, это вовсе не продразверстка или, скажем, раскулачивание. А совсем даже наоборот.

В заявлении из 17 пунктов 24 июля Национальная комиссия по развитию и реформам обязалась привлекать больше частного капитала для участия в строительстве крупных национальных проектов и ключевых проектов цепочки поставок.

Правительство будет поддерживать частные инвестиции в таких секторах, как транспорт, водное хозяйство, экологически чистая энергия, новая инфраструктура, передовое производство и современные сельскохозяйственные предприятия.

Агентство также поощряет частные инвестиционные проекты к выпуску инвестиционных фондов недвижимости в инфраструктурном секторе, чтобы способствовать диверсификации активов и дальнейшему расширению инвестиционных и финансовых каналов для частных инвестиций.

Народный банк Китая и Государственная валютная администрация скорректировали свои руководящие принципы перекрестного финансирования, чтобы позволить компаниям брать больше займов из иностранных источников.

– А как насчет «некоторых опасений по поводу социально нестабильности»?

– Они тоже учтены. Китайское руководство пообещало «восстановить и расширить» потребление в рамках широкомасштабного плана по поддержке роста, который включает в себя увеличение доходов домохозяйств, улучшение деловой среды для частных фирм и стабилизацию занятости молодежи. Так что социальные потрясения Китаю вряд ли грозят.

– Как они это собираются сделать?

– С присущей китайцам основательностью и педантичностью. В китайской политической культуре есть характерная черта – страсть к долгосрочному планированию. Для решения любой проблемы они создают планы из многих пунктов.

– Так это все создают. Вот и у нас был Госплан…

– Но, в отличие от нас, китайцы упорно и добросовестно свои планы выполняют. Поэтому и сохранили и страну, и партию.

Так вот, о планах. Министерство торговли Китая выступило с совместным заявлением с дюжиной других государственных ведомств, объявив о плане из 11 пунктов по увеличению внутреннего потребления потребительских товаров и услуг для домашних хозяйств. Среди прочих «указивок», дана директива местным органам власти активизировать ремонт старых домов, обещание поощрять совершенствование коммерческих онлайн-платформ.

Есть и план из 10 пунктов по увеличению числа владельцев автомобилей, особенно автомобилей с «новой энергией». Это — повышение пропускной способности сельских электросетей, снижение затрат, связанных с приобретением и зарядкой электромобилей. Кстати, в июне 2023 года в Китае продлены налоговые льготы на покупку электромобилей.

Более того, агентство Синьхуа сообщает: «Государственный комитет по делам развития и реформ (ГКРР) КНР 1 августа 2023 года обнародовал ряд конкретных мер, включая снижение налогов и сокращение бюрократической волокиты, для стимулирования развития частного сектора экономики после того, как в июле 2023 года в стране было опубликовано общее руководство в этой области».

– Что это за конкретные меры?

– Тут много чего. Например, частным предприятиям будет предложено участвовать в крупных государственных проектах, которые в определенной степени являются прибыльными и зрелыми, выпускать продукты инвестиционного фонда недвижимости для инфраструктурных проектов и руководить технологическими программами в таких ключевых областях, как промышленное программное обеспечение и искусственный интеллект.

Продолжится публикация инвестиционных кейсов «зеленого света», способствующих успешному развитию платформенной экономики. Такие компании получат более легкий процесс снижения налогов относительно расходов на НИОКР, более короткие сроки получения экспортных скидок и усиленную инклюзивную финансовую поддержку.

– Частному бизнесу дадут какие-то правовые гарантии? Ведь и у нас был НЭП, но его как-то свернули…

– Те правовые правила и нормативные документы, которые нарушают принцип равноправной защиты предприятий различных форм собственности, подлежат отмене в целях защиты и поддержки развития частной экономики. Кроме того, правительство намерено улучшать услуги, чтобы помочь частным предприятиям преодолеть трудности, сократить бюрократическую волокиту при получении административных разрешений, погасить задолженности перед малыми и средними предприятиями и внимательно выслушать мнения и предложения предпринимателей в процессе разработки и пересмотра соответствующих политических установок.

Чтобы подтвердить серьезность своих намерений, ЦК КПК и Госсовет КНР в июле этого года выпустили руководящий документ по стимулированию развития частной экономики, пообещав улучшить деловую среду, усилить меры политической поддержки и укрепить правовые гарантии для развития этого сектора.

– Но как же быть с пессимистическими прогнозами профессора Прасада?

– К этим прогнозам надо отнестись как к интересному, но частному мнению. Есть ведь и другие мнения. Например, 31 июля в Newsweek Дэвид Голдман, заместитель редактора ASIA TIMES, написал статью под заголовком: «Китай был самым большим экономическим чудом в мире, и это чудо будет снова».

Автор пишет: «По данным Всемирного банка, реальный ВВП на душу населения в Китае вырос с 404 долларов в 1979 году, когда Дэн Сяопин открыл экономику для частного предпринимательства, до 11 560 долларов в 2022 году в постоянных ценах 2015 года. С 2001 года он подскочил в пять раз. В отличие от этого, реальный ВВП на душу населения в Индии вырос с 373 долларов в 1979 году до всего лишь 2085 долларов в 2022 году».

— Но ведь Голдмана настораживает отнюдь не соревнование Китая с Индией?

– Безусловно, свои выводы он делает на сравнении успехов Поднебесной и коллективного Запада. И сравнение – не в пользу Запада. Китай, напоминает Голдман, строит новую цифровую экономику, основанную на искусственном интеллекте и высокоскоростной широкополосной связи, с 2,3 миллионами из 3 миллионов существующих в мире базовых станций 5G и скоростью загрузки, вдвое превышающей американскую. У него есть автоматизированные порты, которые могут разгрузить контейнеровоз за 45 минут, а не за 48 часов, как в американском порту Лонг-Бич. Это также автоматизированные шахты, где ни один рабочий не уходит под землю, фабрики, контролируемые ИИ, и склады, на которых роботы выполняют сортировку и упаковку.

Более того, почти две трети китайских граждан имеют образование после окончания средней школы, по сравнению с 3 процентами тех, кто имел его в 1979 году. Китай выпускает больше инженеров, чем весь остальной мир вместе взятый, а китайские университеты преподают по мировым стандартам.

Китай также расширил свое экономическое влияние на развивающиеся страны. В настоящее время КНР экспортирует больше на Глобальный Юг, чем на развитые рынки, удвоив свой экспорт в АСЕАН и утроив свой экспорт в Центральную Азию после 2020 года.

Также Китай строит широкополосную связь, железные дороги и порты из Африки в Южную Америку, создавая постоянный рынок для своего экспорта.

В 2023 году Китай обогнал Японию как крупнейшего в мире экспортера автомобилей, отчасти благодаря мегазаводу Tesla в Шанхае. В настоящее время Китай производит эквивалент Model T XXI века в виде электромобилей по цене 10 тысяч долларов.

– Но ведь идут разговоры, что количество рабочей силы в Китае снижается…

– Нам бы такое снижение. Голдман считает, что демографические прогнозисты просто ошибаются. Сокращение рабочей силы не обязательно означает спад в экономике. Южная Корея увеличила промышленное производство в пять раз в период с 1990 по 2010 год, в то время как численность рабочей силы на фабриках сократилась на одну пятую. Южная Корея продвинулась вверх по цепочке создания добавленной стоимости, чтобы производить высокотехнологичную электронику, автомобили и компьютерные чипы. Высшее образование превратило Южную Корею из места с дешевой рабочей силой в конкурента в сфере высоких технологий.

Теперь и Китай полон решимости возглавить Четвертую промышленную революцию. Китайский телекоммуникационный гигант Huawei утверждает, что у него есть 6000 контрактов на создание корпоративных сетей 5G для поддержки заводских приложений ИИ. Huawei предлагает облачную систему искусственного интеллекта, позволяющую фирмам создавать собственные приложения.

В настоящее время Китай является крупнейшим в мире рынком промышленных роботов. Технический контроль США здесь не имеет большого влияния. Промышленные приложения ИИ достаточно хорошо работают на старых чипах, которые Китай производит дома. Без доступа к новейшим чипам Huawei не может продавать конкурентоспособные смартфоны с поддержкой 5G, но ее приложения с искусственным интеллектом могут управлять фабриками, портами и шахтами.

– И все-таки, на чем основаны рассуждения о грядущем крушении китайской экономики, если там все на подъеме? Китай не совершает ошибок?

– Конечно, совершает. Такой ошибкой, по мнению Голдмана, были прошлогодние блокировки COVID в китайских городах, что продолжает снижать потребительские расходы. Репрессивные меры Пекина в отношении ведущих технологических компаний привели к тому, что его фондовый рынок отстает от остального мира и повышает стоимость капитала для своих же развивающихся технологических компаний.

Однако, считает Голдман, «прогнозы о неизбежном крахе Китая сейчас так же ошибочны, как и 20 лет назад». Он напоминает, что отношение долга Китая к ВВП составляет 3:1, что немного выше, чем 2,5:1 в Америке, но гораздо ниже, чем 4:1 в Японии. Китайский Банк занимает деньги на 10 лет под 2,6% по сравнению с 4,1% в США. Местные органы власти Китая имеют долг около 5 триллионов долларов в юанях, но за ними стоят активы почти на 30 триллионов долларов.

– Голдман предлагает что-то конкретное, как Западу выйти из этого соревнования пусть не победителем, но без большого урона?

– По его мнению, США нужна экстренная программа, чтобы поднять промышленность и восстановить американское технологическое превосходство, в масштабе «Лунного выстрела» Джона Кеннеди или Стратегической оборонной инициативы Рейгана. Голдман предупреждает, что «мы не можем позволить себе снова ошибиться в истории с Китаем».

Впрочем, Черчилль тоже говорил, что американцы всегда находят верное решение. После того, как перепробуют все остальные.

Фото // Интернет